Цена свободы - Триада

Припев:

Был бы гон — тюрьмой, мамой родной,

А детство — вечно, бесконечно.

Горе б обходило стороной. Сосед седой,

Ночные прятки, карусель, скакалки

И, вместо грозных вышек, огромные афиши.

Тише! А то стукач услышит!

Тише! А то стукач услышит!

Я помню юность, детство, школьные года, учительское кресло…

Как жаль, что мы не вместе!

Между нами грань тонны, бетонной смеси. Смейся!

Ну что же, у каждого своя дорога. Но всё же,

У пацанов Чёрное море, парус, яхта…

С утра этапом полосатым.

Наручники, расслабьтесь! Ведь вы замучили!

Сидите крепко, аж руки непослушные.

Сетка, бетонный двор… Где детство?

Забери меня с собой! Изволь.

Не моё это место. Прости!

Прошептал разум мой: «Побереги силы!».

Постой! Впереди ещё конвой! Боже мой.

Что? Статья, приговор… Куда попал я?

Тёмная комната, железный засов, палач перед дверью. Слышны шаги.

А может эхо? А может всё-таки не здесь я?

Окно, решётка, двор, вокалка…

Опять на допрос следак привёз

И тот же самый чёс… Вновь вопрос…

Огромный сон мне снится:

Пятина впереди, как колесница…

Отец пришёл на длинную свиданку, обнял молча,

Прижал к себе с силой и мочью.

«Здоров, сынок!». И слёзы по щекам рубашку смочат.

«Молчи! Слышишь, старый, ничего не говори!

Уже пропала та надежда к воле». Друзья забыли.

Деньги же были. Базары закрылись. Вы не забылись?

Нынче, волчьим воем схлыну. Опять всё то же:

Нары, друган по хате ходит с кислой рожей.

Расчёт, проверки…

Мы словно в сетке, как монетки.

Припев:

Был бы гон — тюрьмой, мамой родной,

А детство — вечно, бесконечно.

Горе б обходило стороной. Сосед седой,

Ночные прятки, карусель, скакалки

И, вместо грозных вышек, огромные афиши.

Тише! А то стукач услышит!

Тише! А то стукач услышит!

Оскал прохожих, сжатые кулаки

По переулкам улиц таких. Тянутся дни,

Как ждут корабли порты, как ждёт мать сына…

И сердцу не остыть, когда оно жаждет камина.

А за забором рутины и годы длинней.

Надели браслеты и тусклее стали рассветы.

Как уголь сигарет, тлеет юность в зонах.

И пусть далека эта жизнь от эталонов,

А мы ждём писем и на телефоны звонков.

Ждём встречи слов, там, где светло.

И небо — вместо потолков, пожелтевших от дыма.

Ждём, когда пацаны появятся дома.

Никто не знает точной даты этого праздника,

Что меняет решётки на окна из пластика.

Когда карты лягут в масть на дороге.

Посвящаю углу, другу, Серёге!

И пусть все говорят, что счас другое время,

Что всё стало по-другому…

Ну, тогда, почему зэков не стало меньше в тюрьмах,

В лагерях по всей стране.

Россия… Жиган.

Вроде, стало всё нормально и как бы всё есть,

И, теперь, стараюсь не лезть туда, за что можно сесть.

Уже был там один раз. Обратно не хочу,

Но ведь это Россия и я промолчу.

Не буду зарекаться, ведь здесь всё случается.

Люди с высшим образованием чалятся.

А мы что отличаемся чем-то? Нет! Вот и ответ!

Я, конечно бы, осилил ещё пару лет.

Да, там жёстче что-то, да еда не такая вкусная.

Ну да х*й с ним. Всё равно жизнь там — не такая грустная.

Все люди как люди.

Кто-то чуть проще, есть пожестче, ну, а кто-то по-блотнее.

Короче, разный контингент сидит в общем.

Мусора мозги др*чат, лишь бы написал в актив.

Кто ломается, потом всю жизнь пашет на них,

А кто выстоял, теперь, просто их ненавидят.

Всё при них, но здоровья больше не увидят.

Для бродяги, порядочность — при выше всего здесь.

Пусть будет поломанный весь,

Но дух его — никогда не сломают мусора.

Ломайте! Бейте! Если так хочется вам!

Я не боюсь вас и тюрьму!

Я приму это наказание, а вас Бог накажет!

Цена свободы…