Идеальный пациент - LeanJe

"Просто удивительно, насколько они взяты из жизни, все эти рассказы. Случилось так, что, пока я рос, мне снова и снова приходилось слышать этот ветер. Иногда над городом проносились просто ураганные ветра. И звучали они печально, словно туманный горн. И в один прекрасный день я сказал: «Ладно, все понятно… больше я не позволю ветру меня донимать. Я напишу о нем рассказ»." - Рей Бредбери

КУПЛЕТ

Я словно окунулся в утопический рассказ:

Ветер - полчища погибших средь панических атак.

Мои личности загнаны в металлический ангар

И мы на дне, но я слышу, как ветер ищет батискаф.

Крепнут мысли: "Навсегда

Кануть в лету, свежей пищей ради масс.

Я буду книжным авангардом и записками в столах."

Причинно-следственная связь дала клинический расклад:

Моих расстройств гораздо больше, чем количество палат.

"Он подносит нос к моему дому!"

Самый страшный гость и незнакомый.

Я знаю, что его визиты кончатся погромом,

Он носится по крыше или топчется по окнам.

Ставни заперты набойником

И я не залечу на бой никак.

Тихо завис у подоконника

И мысли подло гробят меня. Стало быстро холодно

И страх, с массивным грохотом, ударом вынес голову

И жизнь задыхается без цели.

Жизнь сад и храм в одном лицее

И мы в нем вырастаем панацеей.

Вырываю набойник из туго смазанных петель,

На дворе оттепель. Я понял то, что там ничего нет!

Из узоров муссона вышел образ страха и проблем,

Прокрастинация из праха и костей, больной и слабый человек,

Готовый драться без потерь, ведь ему рады только здесь.

Бить ему страшно "вне паллет"*, китель бумагой на стене.

А я ебусь с этими демонами.

Может быть вернусь, когда стемнеет

И мне ветер снова напоет о грусти и проблемах,

Об искусстве и напутствиях, о вкусах и манерах,

О безумстве, что не ведал, либо чувствах и победах,

Об измученных калеках и поющих менестрелях,

Непробудных от абсента. Где-то в гуще конец света.

Будучи мусором, а не смертью - в голове худшего пациента!

ПРИПЕВ

Сколько унесенных ветрами черных домов?

Ты снес мою крышу, но я вижу твой потолок.

В колыбели тьмы храпит дитя ветров,

Навечно окрещенный тишиной. Храни тебя, Газпром!*

Катакомбы в крови. Вокруг кара, бунт, карнавал.

Ноги забиты металлическими ставнями и рвет каракурт рукава.

И рядом обугленный план, до которого не дотянется буря-ураган.

И донаты не полетели пулями в дурака, где он улетит под утро навсегда.

КУПЛЕТ

Куда ветра туда и дым

Летит предвестником утрат или беды, среди нутра у молодых.

Кладущий вечно траур на биты, но твоя боль, как иллюстратор для слепых.

Это не старт и не призыв.

И на обветренных губах, каплями стали на язык,

Тиопентал*, запахом сваренной лозы,

Тихонько канет на низы тебя. Позыв теперь заставит говорить,

Кто перед нами тут стоит и мы узнаем – кто есть ты?

Ветер — это мышь, которая не может сдохнуть, словно Мистер Джинглс.*

Слишком медленный для быстрой жизни.

Шторм заметен, но перепутал тут Gazgolder, Jillzay.

Транс-гомик чистый, rime кормит мысли, раз в год и скрылся.

И незаметно ты стал всего лишь в Газпроме кринжем.

Свободно пишет о мечтательном, заложник чисел.

Не вышел в окна, ведь залетел в них и корчишь смысл,

Пока я тешу своих бесов в неотложке мыслей.

Снова, со вкусом Мальборо нас устах,

Сон окутал тайнами, голова

Сказала:

"Коль парус дырявый - нас ветер не выручит."

Страх перед лицом медленно вылечит.

Друг пропил свой последний орган,

После люди выносили трупы из соседних комнат.

И ты клал десерт на противень, а я слышал детский голос,

Который меня позвал на завтра пообедать в морге.

Мне нужна эта победа, ведь я видел эту драму,

Хоть так же, как и ты пел о родителях и травме,

Закрепляя карабин в голове, бил себя ментально,

Чтоб воспринимать себя и уместить себя в реальность.

И передо мною - штиль...

Смотрю глазами воспалёнными

На небо, что казалось опалённым тут.

Слева вижу - Бофорт* ухмыляется перевёрнутым!

90 мертвых опытов* пылятся в его комнате,

28 лет он всех пугает своим образом,

Но для тебя семнадцатый* - регламентом по кодексу

Ебучего государства. Тот, что тянется над пропастью

С таинством, подлостью. Страхи короны*

от царских законов тут.

Да я хлопну себя по-ебалу за твое здоровье!

Твои крики ветерана - детский сад для посторонних.

Мы на дне залива смотрим терракотовыми армиями

Вышку*, где ты пишешь текст, под термоподы с вафлями.

Все рушиться неделю от панических атак.

Я идеальный пациент! Страхи синицами в руках,

С переломанными крыльями, стремительно летят

Против муссона, ведь им нечего тут, в принципе, терять.

Остальное не важно*, хоть и рос не на Металлике.

Тюльпанами ветров - смотрится роза* на Виталике.

Срывая с тебя маску, будто бронзу на медали там

Я вижу лишь Зефир*, но не угрозу ураганами.

И драма в каждом треке, где он борется за правду, но

Я слушал драму ветра только в прозе Мураками*.

Ног не чувствуя, я знал - это закончится когда-нибудь.

И Ветер это штиль, стихший хроникой в метафорах.

"Мы подожжем воду, раздуем ветер и скурим весь камень*"

Твой финал - шляпа ничья*. Ее сдуло в полуфинале.

Ты не расскажешь шефу, как дрался оппонент.

Сезонный офисный воин, сидящий на моем ковре.

Помню, просил у тебя feat душного рэпера с собой,

После спросил себя: "На хуй мне нужны треки с пустотой?"

Тригер на баттле, что прилип хуже трекера* от Adobe.

Really новатор? Запали, тут же ветер.

И это все!

ПРИПЕВ

Сколько унесенных ветрами черных домов?

Ты снес мою крышу, но я вижу твой потолок.

В колыбели тьмы храпит дитя ветров,

Навечно окрещенный тишиной. Храни тебя, Газпром!

Катакомбы в крови. Вокруг кара, бунт, карнавал.

Ноги забиты металлическими ставнями и рвет каракурт рукава.

И рядом обугленный план, до которого не дотянется буря-ураган.

И донаты не полетели пулями в дурака, где он улетит под утро навсегда.

И он улетел, прошелестев в высоких кронах, понесся прочь, возвращаясь к морю, к Целебесу, к Берегу Слоновой Кости... может быть в Новый Уренгой? Все тише, тише и тише...

Э, иногда мне так хочется быть тобой: Корчиться приторно,

Раз в год становится музыкантом и, набрав тем, что-то записывать.

Быть в поиске мысли, быть в поезде жизни, быть добрым и чистым,

Но пока я во тьме смотрю, как догорает мой тонущий вымпел.

Останется мольбой на руках,

Где мы в старом доме говорим с тобой до утра.

Ты расскажешь мне потом

Про свой самый страшный сон,

Увидишь мое лицо, опалённое войной.

Страшных демонов, ставших нежностью,

В разукрашенной одежде клетчатой,

Колесящего медведя среди вечности,

Не замечая ветра переменчивости,

Где обменивались кольцами Сатурна,

Высекая звездами всю ночь из космоса скульптуры.

Окуная кисти в землю, ждал, что кончится рисунок,

Но мне говорят в больнице, что я конченный придурок,

Посмотри!

Ты же помнишь такое, когда все живое, когда ты живой?

Ты же помнишь тот день, когда ты захотел взять гитару и стать рок звездой?

Идеальный больной! Мне по хуй, меняю боль на зажим.

Я хочу быть тобой, когда мне не хочется жить...